Когда и выстоять нельзя…

Часть 2

1 2

Опубликовано: 14 мая 2006
Прочитано: 2930 раз

А потом на нее донесли: заметили, что югославы часто захаживали, обнаружили, что письма на родину писала. Отправили в тюрьму, в Грац.

- Допрашивали, - спокойно говорит Вера Венедиктовна, - били, пальцы дверью ломали… Вынесли приговор: смертная казнь. А на душе спокойно было. Девочки, говорю, не бойтесь, все будет хорошо. Так и оказалось…

Ее забрали из камеры, но не в расстрельный подвал, отправили в Вену, где в пересыльной тюрьме она три дня провела в камере на сто человек. Потом была Чехословакия, Брно: здесь знали, что везут русских – женщины приготовили заключенным котлеты и пюре, была горячая вода, спокойный сон (если он в тюрьме может таким быть). Дальше - Дрезден, Берлин – Александр-плац: здесь камеры были так набиты, что люди умирали стоя.

И, наконец – Равенсбрюк, один из самых больших женских концлагерей. Работали на каменоломнях. Еженедельно немцы проводили парады (аппели): шла перекличка, и выстоять нужно было до конца – слабых отправляли в крематорий.

Из Равенсбрюка их отправили в Грюнеберге (городок неподалеку). В их бараке жили польки, украинки, русские. Друг друга поддерживали, как могли: когда надзирательница избила Веру, девушка со звучным именем Идея побежала в здравпункт, мол, шея не поворачивается. Густой слой вазелина, намазанный врачом (своей тетей Леной), пошел Вере на спину. Польки получали посылки из Красного Креста, но всегда делились с русскими кусочками эрзац-хлеба.

Перевели сюда для работы на заводе.

- Нас привели в бывшую раздевалку, приспособленную под цех, - продолжает Вера Венедиктовна, - видно, нужно было скорее расширять производство, раз цех сделали из подсобки. Но когда нам сказали, что нужно проверять гильзы, охватил ужас: работать, чтоб убивали своих?! У многих брызнули слезы. Знаю, что те, кто работал на снарядах, засыпали вместо взрывчатки песок – может, те бомбы до сих пор лежат в земле, не унеся ни одной жизни.

Голод и холод нас не пугали, хотя привыкнуть к ним нельзя. Утром и вечером мерзли на перекличке – и не дай Бог, кого-то нет: стояли до тех пор, пока не найдут – падали в обморок, упавших обливали водой и снова ставили в строй. Так было, когда Маричка – девочка из Западной Украины – повесилась, не пережив напраслины, обвинения в краже хлеба. Так было во многих других случаях…

Кто-то не выдерживал, кого-то отправляли в крематорий из-за истощения. Кстати, несколько лет назад Вера Венедиктовна побывала в Германии, в памятных местах. Увидела те самые весы, на которые она становилась в 44-м: показывали они тогда… 27 килограммов!

И все-таки они жили!

Вместе с ними на заводе работали пленные французы. И когда русских вели на завод, французы поднимали сжатые кулаки и кричали: «Сервус! (Привет!)» Мастер Пауль часто приходил на завод с газетой в кармане. Девчонки, улучив минутку, хватали газету, прятали ее за пазухой и тайком читали фронтовые сводки. Газету клали на место: перед уходом всех тщательно обыскивали. Хотя многие умудрялись воровать тряпки-обтирки: их распускали, вязали носки, одевали всю штубу (бригаду) или обменивали на хлеб. Если за этой работой ловили надзирательницы – ждала расправа: плетка или бункер.

Они держались, но силы уходили: кормили морковной ботвой, зимой – брюквой; вечером к хлебу давали по пол чайной ложечки свекольного повидла, по праздникам – крошечный кусочек маргарина. Каково же было удивление узниц, когда к воскресному обеду выдали по куску мяса! Все набросились на него – и тут же падали замертво, изо рта шла пена. Отравлено! Сразу привезли баки с молоком, начали отпаивать. А вечером пересчитали, сколько осталось в живых. На них проводили эксперименты: прививали тиф, туберкулез, дизентерию. Излюбленным издевательством зимой были «ледяные статуи»: выгоняли на улицу в одной рубашке, обливали водой – женщины стояли, пока ноги держали. Так поступили с их «мамой» - тетей Полей: та не успела быстро вскочить с кровати при входе ауфзеерин (надзирательницы) Белки. Тетю Полю спасли – растерли, укутали одеялами. А скольких женщин не смогли!

Время тянулось медленно, но они знали о положении на фронте, к тому же французы открыто кричали, что война кончается. Наверное, только мысль об освобождении и придавала им силы.

Двадцать четвертого апреля 1945 года их повели не на завод, а на вокзал, вагоны потащили узников назад в Равенсбрюк. Здесь было полно русских солдат, польских женщин и детей, свезенных из немецких и польских лагерей. Всем было ясно: Польша уже свободна, бои идут на границе с Германией.

- Что будет с нами?! Эта мысль не отпускала ни на минуту, - вспоминает Лобанова. – И вот 27 апреля нас построили в колонну, начали выводить за ворота – сначала на север, потом на запад… На вторую ночь, увидев, что охранник задремал, я поползла в лес, где уже были наши девушки. Над головами шел бой: пушки стреляли и с запада, и с востока, в нас летели щепки, одна чиркнула меня по голове, другая вонзилась в грудь. Перевязали косынкой, кто-то дал кофту с белым крестом на спине. Ночью артиллерийский огонь утих, а утром мы вышли к дороге – и видим: идут! Наши! Дожили!..

Это было 30 апреля 1945 года. До Победы оставалось несколько дней…

Читать рассказ сначала >>

Автор: Елена Яковлева

Комментарии к рассказу